ФАНФИК "SCHeiss liebe!" - Часть первая

[ranio-nero]

ФАНФИК "SCHeiss liebe!" ПЕРВАЯ ЧАСТЬ



Название: Scheiss Liebe!
Автор: Пауль.

b>Бета: Кот Таюки

Фэндом: Rammstein
Персонажи: Все раммы.

Рейтинг: NC-17
Жанры: Гет, Романтика, Юмор, Мистика, Повседневность, Стёб
Предупреждения: OOC, Изнасилование, Нецензурная лексика, gender switch
Размер: Миди
Кол-во частей: 1
Статус: закончен
Описание:
Оливер заваривает новый чаек, но он действует немного непредсказуемо...

Примечания автора:
Название "Сука-любовь" тоже стебное, ни в коем случае не серьёзное.

Здесь вас ожидает:
-Гендер
-Лишение девственности
-Странно себя ведущий, и несколько истеричный Пауль
-Смущенный Тилль
-Упоротый в щи Оливер
-Коварный Флаке.

Так же в этом фике я ебал:
-Обоснуй
-Здравый смысл
-Главных героев
-Логику

По идее автор писал юмор и стёб, но, к сожалению, мой юмор дано понять не всем (жизненный опыт, как ни печалька :С ), так что если уж не сообразили - обессудьте.
Мат присутствует. Говорят, что стёб с матом - плохой стёб. Ну а хули я сделаю, если я так всегда разговариваю?
Так же присутствует авторский слэнг.

читать фанфик

Итоги вечера:
Трое прибывали в шоковом состоянии, один истерически ржал, а последний… Просто истерил.
Тилль в силу своей суровости уже просто сотрясался от прошедшего приступа смеха, изредка хихикая. Шнайдер и Рихард откровенно не вкуривали, что происходит, тщетно пытаясь выяснить у захлёбывающегося смехом Оливера, почему Пауль носится по кругу, и орёт, как ненормальный.
Нет, раньше от чудесных снадобий Риделя, бывало, образно выражаясь, что и шерсть выпадала, и хвост отваливался, но чтоб такое…
Флаке просто молчал. Флаке не удивился. Совсем.

***

Началось всё с того, что Тилльхен, Рихард, Шнайдер и Флаке довольно продолжительное время репетировали одни, так как Пауль, в силу своей привычки, и Оливер, в силу своей медлительности, и того, что нихрена не спит, безбожно опаздывали.
Прервавшись на рекламную паузу, остальные ребята услышали пронзительный вопль из подсобного помещения, а когда подоспели, оттуда пулей вылетел Пауль, чуть предварительно не прибив фронтмена дверью.
Он показался всем довольно странным, но вскоре все отвлеклись на Оливера, скрючившегося на полу под столом (как двухметровый мужик забрался под маленький кофейный столик, остаётся загадкой) от смеха. Такая реакция была немного несвойственна ему, поэтому двое взволнованно подоспели на помощь своему упоротому в щи другу.
На вопрос, что произошло, он уже тогда ответить не смог.

-Отлично! – возмутился Тилль, глядя на полупустые чашки чая на столике - мало того, что вы вместо репетиции тут чаёк пьёте, так ты мне ещё гитариста чуть не убил!
-Ты что говоришь-то? – вступился за гитариста барабанщик, - Рано пока делать выводы. Пауль тоже хорош, сам знаешь.
-По-моему его накрыло… - Вставил свою ноту Рихард, начиная хихикать.
-Только попробуй засмеяться, и я разобью тебе ебало, - мрачно констатировал Тилль глядя на Круспе, после чего тот прочистил горло, и замолчал, опустив взгляд в пол.
- Тащите его в зал, я пойду эту орущую жопу выловлю. Не нравится мне это совсем.

Царь прикажет, - дураки найдутся.
Точнее, один.
Нашёлся.

Пока Риделя пытались откачать (надо добавить, что за него уже всерьёз стали бояться) в дверях появился Тилль, одной рукой обнимавший такого маленького, хрупкого, всхлипывающего гитариста.
И вот, все наконец-то собрались вместе.
Олли внезапно замолчал.
Пауль перестал хлюпать носом.
Их взгляды встретились, и… Тишину зала разорвал новый приступ слёз и хохота.

-Заткните им рты, наконец, - терпеливо попросил Тилль, а затем переключил внимание на, как и все остальные, кроме Флаке, который с поразительным спокойствием вызвался исполнить просьбу фронтмена, - что-то не верю я всему этому. Не верю людям, которые разыгрывают спектакль вроде этого.

-Ты о чем?

Тилль, правда, не особо-то поверил в свои слова, глядя на Оливера. Его терзали смутные сомнения.


Неловкая ситуация сильно смущала ребят, ведь довести до слез этого добродушного но надоедливого мужичка не удавалось еще никому.
Немного успокоившийся гитарист заёрзал на месте.


-Так, Ландерс, что произошло? Давай точно, и по порядку.

Тишина, всхлипы.


-Дайте ему платок и воды.
-Иди сам сходи, может, а? – возмущённо возразил Шнай.
-Я… Я… Это пизде-е-е-ец…- зарыдал Пауль.
-Скажи, а ты когда плачешь, у тебя всегда такой голос… - осторожно поинтересовался Рихард.
-Какой? – буркнул гитарист.
-Ну… Не знаю…
-Да! Девчачий, бабский! Только теперь это уже не имеет никакого значения, - злобно глядя в глаза Круспе, - ведь эта сволочь сделала невозможное!

Все недоумённо уставились на Кнопку.
Хоть его лицо было искажено злобой, а так же опухло после рыданий, невозможно было не заметить, что черты его лица сгладились, и стали чуть изящнее, хотя, в общем и целом его внешность осталась прежней.

Итак, дорогие мои, давайте опустим тщательную сцену допроса товарища на предмет того, действительно ли он является старым добрым гитаристом, попавшим в такую неловкую ситуацию. Могу сказать одно – парни в этом убедились уже спустя час.
Закончив с допросами, они вернулись к основной теме.


-Он напоил меня какой-то дрянью, и… И ВОТ! – срываясь на плач, наконец, договорил гитарист, - Глядите! - он поднял майку, - у меня даже сиськи есть!

Шнайдер смущённо отвернулся.
Флаке зажал покрепче рот Риделю.
Рихард присвистнул, и дополнил:

-И правда.

Бедный Ландерс аж зарычал от досады.
Тилль молчал. Он явно был шокирован, но что-то обдумывал.
В том, что это был Пауль, - не было сомнения. А вот почему он с сиськами…
Может массовая галлюцинация? А эта ржущая падла просто предварительно насыпала в коробку с заваркой какой-то травы?
-Да ты это… Не расстраивайся, придумаем мы что-нибудь.
-Знаю я один способ! Убить зельевара к хренам собачьим, и тогда заклинание спадёт, - добродушно улыбнулся Рихард.
-Иди ты в жопу со своими шутками, - всхлипнул Пауль.
А может Паулина? Или Полина?

-Так, - прервал общее молчание Линдеманн, - Я веду его отпаивать и умываться. Флаке, сделай тоже самое с Оливером, пожалуйста. Что-то я ему не доверяю сегодня.

***

День прошёл… Странно.
Естественно, ни о какой репетиции не могло быть и речи. Все ходили задумчивыми, а чай из коробочки на всякий случай не заваривали.
Пауль перестал ныть в прямом смысле, но начал ныть в переносном.
То джинсы на нём не сходятся, то ботинки на нём болтаются, и вообще майка соски натирает. Тилль мужественно всё вытерпел, да и после репетиции отвёз зануду по несчастью к себе домой, чтобы той не пришлось ехать домой, и оправдываться там перед своими.

-Я в туалет хочу.
-Сходи.
-Я что-то переживаю немного.
-А это тебе за грехи твои, - ухмыльнулся фронтмен.

Тилль швырнул в товарища чистую майку и шорты, которые ей должны были быть чуть подлиннее, чем за колено.
Пауль нахмурился.

-Наверное, ты прав. Но я тоже что-нибудь придумаю.

Её мученическое лицо вдруг расплылось в привычной хитрой улыбке, и она скрылась за дверью ванной комнаты.
Да, пожалуй, теперь он не знает, как думать о своём друге. Как «о ней» или как «о нём»?

Попахивает розовыми сопле-слюнями, но мера вынужденная, хоть и временная.

-Блять, - сказал Линдеманн в пустоту, теребя только что снятую футболку в руках, а в голове крутилось:

«Добром это не кончится».





Уснуть солист не мог. От мыслей о том, какая именно женщина спит на диване, ему становилось не по себе.
Он перебирал кучи вариантов того, что же нужно было сделать, чтобы Пауль резко стал женщиной.
Мысль о том, чтобы проверить ещё раз, удостовериться в его личности с точностью до наверняка, никак не покидала его голову.
Мужчина встал с постели, и уже было пошёл будить девуш… Друга, как остановился.
А правильно ли он сейчас поступит? Будет будить, допрашивать…
-Что за бред? – прошипел он в темноту, - Конечно, правильно! Я должен знать, в конце концов, кого пустил к себе в дом!

***

-Просыпайся!
-Ммм…
-Просыпайся, кому говорю!
-Ну что такое?
-Что было в январе 95-го?
-Много чего было, а тебя что интересует?
-Меня я интересую.

Паулина вздохнула, затем села на кровати и потёрла глаза.

-В больнице ты лежал. С ангиной. Я тебе апельсинки таскал, и варенье. Малиновое. Мне родители из Польши присылали.
-Но ведь не только.
Пауль покраснел.
-Мы вроде договаривались забыть об этом.
-Ну?
-Ну… Мы вместе лежали, хорошо. Оба с герпесом на яйцах! Но я-то откуда знал, что та дамочка с сюрпризом была?!

Тилль вздохнул.

-Ладно, успокойся. Ляг на живот.
-Что? – в глазах коротко остриженной девушки отразилось недоумение вперемешку с подозрением, - зачем?
-И штаны спусти.
-ЧТО?!
-Пауль, ты глухой? Успокойся, не буду я тебя трогать.

Фройляйн Ландерс повиновалась, но выражение сонного недоумения с её лица не сползло.
Вопреки обещанию Линдеманн своих слов не сдержал, и, схватив стыдливо приспущенные (заметьте, - ПРИСПУЩЕННЫЕ, а не снятые) шорты, дёрнул их вниз. Девушка дрогнула под его руками.
-Тилль!.. - Прошипела она.
-Заткнись, - заботливо прервал фем-товарища немец, рассматривая родимое пятно на заднице, и рубец на пояснице.
От лопаты. Пережитки общего прошлого, так сказать. Молодость бурная.
Очень. У этого идиота тогда от удара лопатой чуть позвоночник в трусы не ссыпался.

«Всё тоже, и на тех же самых местах. И правда, он. Невероятно! Что же за хрень споил ему этот лысый наркоман?»

-Ты, может, прекратишь лапать меня за жопу, и пялиться на неё? – вывел его из раздумий голос девушки, - Тилль, я, конечно, понимаю, что ты человек радикальный, но должны же быть хоть какие-то рамки!
Девушка выбралась из-под его ладони, и, натянув шорты, скрылась за дверью ванной комнаты.
«Надо поспать… Просто ложись спать…» - повторял про себя Тилль, не удосужившись с дивана перебраться обратно в спальню, «А ведь задница-то и правда, - ничего…»

***

Утро прошло без происшествий, если не брать во внимание то, что Тилль забрёл в ванную, где застал Паулину в одних шортах, которая безмятежно чистила зубы, параллельно напевая что-то, и заодно пританцовывая.
Он захлопнул дверь, и резонно решил, что зайдёт попозже.
В общем и целом, оценивая путь от дома до места репетиций, Тилль пришёл к выводу, что Пауль уже более-менее пришл… ла в себя после первого шока.

Касаемо работы.

С самого начала дня Тилль видел, что Шнай и Рихард (уж точно), хотят спетросянить по поводу сегодняшней ночёвки новоиспечённой женщины у него дома, но просто не решаются. Виной в том его уставший вид, или элементарное уважение согрупников, а так же восхищение его героизмом, – он не знал. Ибо занудный Пауль – это страшный сон. А прошлым вечером он был именно таким.
И сейчас этот сон грозится затянуться надолго.
Ближе к середине дня ситуация изменилась. Кто-то пошутил, и общение вошло в привычное русло, исключая из своего потока Оливера Риделя, которого до сих пор, видимо, не совсем отпустило. В основном он молчал, или тихо хихикал, но за весь день от него никто и слова не услышал.

Общение общением, а больную и горячую ныне тему нарочито не затрагивали.

Ближе к вечеру бывший Пауль осмелел, и уже общался как прежде. Девушка болтала без умолку, смеялась, и троллила. Естественно, больше всего она троллила (можно сказать всё и вся на своём пути), хотя это откровенно смахивало на ответную реакцию на сильный стресс.
Зайдя после устроенного внепланового перекура, фронтмен застал такую вот картину: К Рихарду, сосредоточенно отрабатывающему своё соло, с видом безмятежной радости, но хитрой рожей, подходит Паулина, и нагло задирает футболку. Соло-гитарист на это ведётся, как лох, и его соло просто летит к чертям на предпоследнем рифе. Не удивительно, ведь этот прохвост был, похоже, единственным, кто заинтересовался размерами Пауля сразу же после ЧП.
Но если быть честным, то с размерами там было не очень.

-Пауль, - гаркнул раздражённо солист.

Он бы не сказал, что такое поведение ему нравится. И вообще, - это мешает работать.

-Какого чёрта ты творишь? У меня и так один гитарист остался, а ты ему своим бюстом мозги крошишь! Быстро майку одёрни! Рихард – он перевёл свой праведный гнев на второго виноватого, - прекрати пялиться, и играй!
-Да мой фюрер… - полушёпотом сказал Круспе, и начал соло заново.
-Не группа, а хрен знает что! - прошипел раздражённо солист, и ушёл, хлопнув дверью.
В коридоре его догнала Паулина, но не поспевала за ним, так как суровый немец даже не собирался останавливаться.
-Ну, хочешь, я играть буду, а? Ну серьёзно, я же не умираю. Мне надо отвлечься, и ребят отвлечь от себя. Иначе мы так запорем всё. Мне, между прочим, это внимание тоже не льстит!
-Вы и так всё запороли…
-А причём тут я? – раздосадованно возразила девушка, - не я же себя этой дрянью напоила! Ой… - она зажала рот рукой, - уже в женском роде о себе говорю.
-Идите вы в жопу со своими чайкАми и долбанной магией. Сегодня никакой репетиции.
И Тилль, снова хлопнув дверью, закрылся в подсобном.
Паулина пожала плечами, и вернулась к остальным, чтобы сообщить об окончании репетиции.

***

Ребята, умиротворённо болтая, покинули зал, решив, что до закрытия студии ещё довольно далеко, а, следовательно – приберутся они тут чуть позже. Паулина же, устав от странных взглядов, решила, что пока перетаскает часть оборудования в кладовое помещение, и тем самым облегчит задачу своим товарищам.
На мышечную массу даже прибывая в этом теле, гитаристка не жаловалась, но как оказалось, сейчас она обладает меньшими силовыми возможностями. В итоге, усилок пришлось оставить в покое, потому что как бы дама не пыхтела, окончательно справиться она с ним не могла. Остальные элементы не казались ей невероятно тяжелыми, но и дела это не облегчало.

Паулина прекрасно помнила, что Рихард, к примеру, предпочитает свою гитару таскать с собой, а не оставлять где не попадя, поэтому её лучше не трогать. От греха подальше новоявленная дама отключила процессор, запасной комбик, и поплелась с этим добром в кладовку.

Света там не было (как, собственно, и всегда), и к своему удивлению Ландерс споткнулась обо что-то большое, после чего зацепила лбом грань старой сгоревшей колонки, которая стояла тут ещё до их переезда сюда, а сверху на неё шмякнулось какое-то тряпьё, и несколько пластиковых контейнеров. Скорее всего – чехлы от оборудования, а вот откуда, и зачем там контейнеры...
Дотронувшись до шишки, и прошипев что-то нецензурное, девушка начала понимать, что то, обо что она споткнулась, все еще лежит под ней. И более того – они живое, тёплое, и пытается шевелиться.
-Я очень признателен, что ты уложил меня на лопатки, а не лицом вниз, но раз уж ты пришёл в себя, может, слезешь? – услышала она знакомый голос.
-Ой, Тилль, а что ты тут…
-Лежу, как видишь. А вообще проводку чинил. Видишь, света нет?
Голос фронтмена сквозил холодным спокойствием, но это вовсе не означало, что его настрой был таким же.
-Я нихуя не вижу. Мне… Некуда встать. Во-первых, тут мало места, а во-вторых меня завалило шмотьём.
-Отлично. Дверь тоже захлопнулась?
Высунув голову из-под хлама, он мысленно чертыхнулся. Узенькая полоска света говорила о том, что дверь действительно заперта, а не просто прикрыта.
-Я прав, - устало констатировал Тилль, - что делать будем?
-М… Кричать?
-Будешь орать мне в ухо, я сверну тебе шею.
-Я очень рад, что ты нашёл выход из ситуации, но я тоже хочу выйти живым, - буркнула Паулина.
-Нас в любом случае не услышат, пока не дойдут до этого крыла.
Прошли две минуты долгого напряжённого молчания. Тилль пытался подавить в себе две мысли:
Первая - о том, что у него начали стремительно затекать конечности, вторая – о том, что на нём лежит женское тело. Неплохое и симпатичное, если ему не изменяет память.

-Значит так, - с энтузиазмом начала девушка, - так как тебе удобнее дотянуться до коробок, которые лежат на мне, чем мне заламывать себе руки, ты поскидываешь их по сторонам, а потом уже что-нибудь придумываем.
Тилль молчал. Пожалуй, он сейчас мог согласиться с тем, что ничего лучше предложить не в состоянии.
Горестно вздохнув, солист потянулся за спину «друга», нащупывая коробки, и помимо всего прочего, прижимая её к себе.
-Перестань ёрзать, Ландерс, - раздражённо выпалил Тилль, чувствуя неоднозначную реакцию своего тела на девушку, лежащую на нём. Да и мысли подобного плана отодвинуть уже не удавалось совсем.
Стало очень душно, что ещё больше нервировало Линдеманна. И вот, лёжа в духоте и окончательно расстроенных чувствах и с различимой эрекцией, он искренне не понимал, за что ему такое счастье.
Пауль резко замер, и жалобно сказал:
-Только не говори, что…
-Да-да, вот именно.
-Твою мать.

Тилль мог себе сейчас представить лицо товарища. А в особенности его свекольно-красные от стыда и духоты щёки.

-Это всё ты виноват! Не надо было с меня штаны вчера снимать.

-Не надо было в моём доме топлес расхаживать, балбес. Всё, Добби может быть свободен, - не меняя тона, проговорил Тилль.
Да, ситуация довольно неоднозначная, но он старался никак этого не показывать, так как для Пауля это ещё один стресс на его (или её?) расшатанную психику.
Девушка, поняв же, что сверху её ничего более не держит, легко соскользнула с тела согрупника, и встала у него в ногах. Тилль сел на полу, разминая ноги.
Теперь стало намного лучше. Только выбраться отсюда они всё равно не могут: замок защёлкивается, и открывается только снаружи.
Темнота давила. Духота тоже, а тем более – тишина…
-Тилль…
-Что?
-Прости… Мне очень как стрёмно за твой стояк.
-Ничего. Не впервой.
-То есть?!
-Да я не о тебе, я в общем.
-А-а… В принципе, да, - пробормотал он, - с тобой это вполне может случиться. Просто, вместе с этим, мне пришёл в голову ещё один вариант…
-Валяй.
-Ну… Раз я таким невероятным образом обратился в бабу, может мне надо просто потрахаться с кем-нибудь?
-А может и надо, я то откуда знаю?
Опять молчание, и через минуту:
-Нет, я это… Сначала с девушкой попробую, а потом уже…
-Ты хочешь меня использовать? – равнодушно поинтересовался сидящий на полу немец.
-Не пойми меня неправильно, но я не хочу быть бабой. Уже ни минуты не хочу! Я не знаю, что делать с этим телом, и как жить, поэтому ищу варианты, и выходы из ситуации, ведь единственный, кто мне мог бы предложить решения – это Оливер, и сейчас он не адекватен. К тому же мне вообще кажется, что он намеренно симулирует, - тон Паулины был довольно печальным и хмурым, - поорать решил…
И шёпотом добавила:

-Юморист хренов.

Вернувшись к нормальному тону, девушка заключила:

-Ну и раз уж твой дружок так на меня реагирует, почему бы и нет…

Этот разговор начал смущать уже даже Тилля.

-Давай завязывай с этими идеями. Иди, спи с кем угодно, только прекрати, я тоже вроде как не железный.
-Ладно… О, погоди, - кажется по коридору уже кто-то шёл. Голоса и шаги были еле слышны, но Паулина не упустила возможности этим воспользоваться, и затарабанила в дверь, прикрикивая, чтобы те, кто здесь шляется поблизости, немедленно открыли дверь.

Дверь, наконец, отворилась, и на пороге показался Шнайдер, а за ним уже Флаке, и Оливер, который уже не смеялся (но это, может, случайность). Мимо них красная от духоты, но с абсолютно невозмутимым видом прошла Паулина, а следом, как тень (ну хорошо, как большая тень), прошмыгнул Тилль, свернув куда-то влево.

С минуту переваривая варианты того, что могли там делать эти двое, ребята переглянулись между собой, и Оливер хихикнул. Хотя… О каких тут вариантах может идти речь? И так всё понятно.

Ну… Им было понятно.
И жалко Паулину…
Такой стресс, такой стресс.

***

Третий день.
Дело начало приобретать тревожные обороты.
Никаких изменений с многострадальной гитаристкой не происходит, за исключением того, что она, кажется, более-менее стала привыкать к своим... особенностям.

Жене Пауля врали всем коллективом.

Периодически звонили, и будто неверующему Фоме (хотя так оно и было) объясняли, что им, с Паулем вприхватку, пришлось в срочном порядке смотать удочки, и слиться из города.
Сам виновник дня рождения при этом нервно расхаживал из стороны в сторону. Врать он явно не любил. Тем более – супруге.

-Так, отлично, - выдохнула Ландерс, - какие наши дальнейшие действия?
-Думаю, - начал Кристоф, - репетиции придётся пока прекратить. Мало ли, что взбредёт в голову твоей суженой. В конце концов, ей же ничего не стоит приехать сюда... Как мы тогда будем объяснять всё это?

Минутное молчание прервал тихий голос Флаке.

-А может нам действительно уехать из города? Как и соврали. На недельку-другую.
- Идея, конечно, неплохая, - отозвался на предложение Рихард, - да вот только с этим, - он указал на многострадальную гитаристку, - что-то надо делать, и я полагаю, что у нас нет недели. Тур не за горами, нам готовиться нужно.
-Окей, тогда давайте думать, - заметив задумчивость ребят, продолжил соло-гитарист, - что уже предпринято?
-Из церкви нас выгнали, - равнодушно ответил Флаке.
-Гадалка-лекарша-колдунья тоже, - развела руками Паулина, - она скакала вокруг меня с криками «ололо, упячка, изыди», а потом начала истерически ржать. На том и покончили.
-Жесть-то какая... - сморщился Дум.
-И вообще - буркнула гитаристка, - она на Оливера была похожа...
-Лысая?
-Лучше не спрашивай...

- Так! - хлопнул в ладоши Рихард - выводов мы нихрена не сделали, значит, просто едем за город. Будем надеяться на то, что всё решится само собой, да?

***

Всю дорогу ехали молча, лишь беспечная виновница подпевала музыке в наушниках.
-оооуу - ооуу,
знаешь, что это значит?
ееее-еее,
ооооу-ооу,
большие девочки не плачут,
еее-еее!

-Пауль, - фронтмен чувствительно пихнул Ландерса в плечо.
-А? Что? - растерянно ответила недодевушка, вытаскивая наушник. Неловкую тишину разорвало хихиканье Рихарда и Дума.

-Ничего. Горланить прекрати. Спать мешаешь, - спокойно ответил Линдеманн, и, взбив дорожную подушку, закинул её под голову.

Пожав плечами, Ландерс вставила наушник на место, и откинулась на сидении.

В блаженном и убаюкивающем шуме автомобиля не потребовалось и двух часов, для того, чтобы уснуть большинству пассажиров. Не спал только Флаке, так как вёл машину, и Тилль, который ранее так отчаянно желал уснуть. Со скуки, или из любопытства – он в «полглаза» наблюдал за спящей девушкой, которая мирно посапывала, прислонив голову к стеклу.
Солист где-то про себя отметил, что мужские шорты до колена смотрятся на фем-гитаристе как-то нелепо, и то, что у сотоварища небритые ноги.
Тилль усмехнулся, и поправил подушку под головой.

За всей этой идиллией втихаря подглядывал Флаке, и не сказать, чтобы он был в восторге от этой блаженной для многих тишины. Он с некоторым ужасом наблюдал за увлечённым Тиллем, и ему-то уж со стороны было виднее, с каким выражением лица фронтмен поглядывает на Кнопку, и ему явно это не нравилось, но протестовать он точно не собирался. Группа, конечно, есть группа, но пусть уж делают, что хотят. В конце концов, это их личное дело.

Но про себя Флаке на всякий пожарный злорадно хихикнул.

Оставшийся путь занял ещё примерно минут сорок, после чего теперь все мирно спавшие были разбужены наглым сигналом клаксона. Впрочем, тут бы не помешал баллончик со сжатым воздухом, а не хилое «бип-бип», которым этот микро-взвод хрен поднимешь.
В общем, распинавшись - растолкавшись, утомлённые солнцем и дорогой ребята переползли в загородный дом (да-да, еще один) фронтмена.

Рихард, зайдя внутрь, первым делом «аккуратно» швырнул вещи в угол прихожей, и, послав всех в жопу, развалился на первом попавшемся диване, решив сызнова отплыть в Морфеево логово.
Шнайдер заселился на 2 этаж в отдельную комнату, никак это не мотивируя, а Ландерс и Флаке заняли оборону так же на втором этаже, дожидаясь Тилля, и резонно предположив, что Рихард ни капельки не обидится, если поживёт внизу. Ну а если будет возмущаться, то вообще, где-нибудь в районе подвала.

В общем, это уж как получится, но Ридель точно будет жить в подвале. В изоляции, в прохладе и нужном уровне влажности. Это вообще не обсуждалось.

Разобравшись, что к чему, и растащив себе матрасы с одеялками, мужики равномерно распределились по комнатам, а было это как-то так: Оливер возглавлял подземное царство, Рихард и Флаке занимали гостиную, Шнайдер с Ландерсом заняли большую комнату на втором этаже, так как Тилль сказал, что больше он с этой «звездой» ночевать не будет.
Шнай понимающе (или нет?), но как-то подозрительно улыбнулся, и приобняв все ещё сонного друга-подругу за плечи, отвёл в комнату.
Тилль хмыкнул, и решил, что неплохо было бы поесть.

***

Ближе к вечеру уже довольные и отдохнувшие после дороги ребята постепенно «стекались» в гостиную, для употребления того, что каким-то образом успел приготовить Рихард, и определения планов на вечер.
По всему этажу витал приятный запах каких-то пряностей и выпечки. Как оказалось, пряности эти были к спагетти.

Тем не менее, всяких травок Рихард решил избежать.
Хватит уже.
Поужинав, и от души наевшись пирога с яблоком и корицей, мужчины несколько расслаблено принялись обсуждать вечер грядущий.

-Ну, что делать будем? – спросил Тилль, и отхлебнул пива из бутылки. Он казался каким-то отстранённым, и вовсе не слушал дебатов одногруппников. Ну, вообще, сказал он это для создания иллюзия участия в разговоре.
-Как насчёт сходить на пляж? – поинтересовался Шнайдер, - тут ведь совсем рядом. Частный, чистый.
-Там вода холодная, - спокойно констатировал Тилль, смотря куда-то в стену.
-Ну и отлично, - вставил своё слово Лоренц, - я пошёл за удочкой тогда. Посижу в тишине и спокойствии.

Тилль кивнул Флаке, давая добро на аренду своей старой удочки, которая гниёт в гараже с тех пор, как сам же Флаке последний раз ей и пользовался.
Тиллю она не нравилась, но выбросить её он так и не решился.

-Эй-эй! – крикнула в след клавишнику Паулина, - придурка этого из подвала вытащи, может хоть проветрится, а то уже даже я начинаю за него бояться.

Мужчина кивнул в ответ, и скрылся в коридоре, ведущем в подвал.

- Минус два, - так же безучастно, как и Тилль, влепил своё слово Рихард.
-Чего? – с недоумением возразила гитаристка.
-Да ничего. Приехали вместе, а опять кто во что горазд. Вас не соберёшь!
-Не бухти давай, - улыбнулся Шнай.
-Может, переберём варианты по спасению нашего ненаглядного?

Повисла минутная пауза.


-Шлюхи?
-Виски?
-…
-Котлеты по-Киевски? – вставила своё робкое Паулина.

Мужчины улыбнувшись, переглянулись.

-Ну, можно и котлеты, если они помогут.
-Может оно это… Само пройдёт? – робко предположила девушка, не веря в свои слова, но отчаяние всегда заставляет говорить и думать о глупых вещах.

Эти разговоры ей не нравились, как и сама затея, ведь в голову против воли лезли воспоминания о минутах затворничества с Тиллем.
Это было неприятно, и неудобно.

Тем не менее, от такой проблемы сбежать некуда.

-Само? И сколько ты ждать предлагаешь?

Паулина замолчала, прекрасно понимая, что её вариант прозвучал глупо и неубедительно.

В разговор вступил Шнайдер со своим предложением:

-Мы понятия не имеем, сколько это будет продолжаться, но у нас есть ровно неделя до концерта. Если этому чуду просто надо трахнуться, чтобы вернуть себе всё на законные места, а от лишнего избавиться – ради бога, в этом мы поможем: контакты и связи у всех есть – найдём, пригласим. Но ведь он в силу своей стеснительности и сложившейся (это слово Шнайдеру далось с трудом: четвёртая бутылка пива дала о себе знать) ситуации, будет откладывать всё до последнего. Так вот. У меня есть два варианта: а) Мы вылавливаем Оливера, и требуем вернуть всё как было б) мы вызываем шлюху, и пытаемся решить всё древнейшим способом.

Глянув на молчащую, уставившуюся в пол девушку, Дум продолжил:

-Вот. Могу добавить, что оба способа займут время. Оливер ещё недостаточно в себе, чтобы принимать какие-то решения, Пауль… Тоже недостаточно в себе, чтобы принять какое-то решение, что не удивительно, в его случае.

Тилль задумчиво потёр щетину, и подвёл итог:

-Значит, так. Если в течение трёх дней ничего не изменится – мы звоним… Дамам, даме… Как угодно. Если это не поможет – попробуем пустить в ход чудодейственные способности Риделя, ну а если и это не будет вариантом… Будем решать проблемы по мере их поступления.

-Ну… В принципе, всё верно, согласился Шнайдер.

Сама Паулина тем временем медленно стекала под стол, как можно было предположить – в попытке побега. Горячо обсуждаемую ребятами тему она уже пропускала мимо ушей, проворачивая в голове план действий. А состоял он в том, чтобы незаметно выскользнуть из-под руки фронтмена, которая покоилась на спинке дивана, прямо за её головой.
Тилль, конечно, был увлечён беседой, и Поля сейчас находилась вне зоны его внимания, но…
Свалить, или нет?
Судорожные предположения, и невозможность принятия одного из решений – от этого бросало и в жар и в холод одновременно.
Так, или иначе, но гитаристка, видимо, все же решилась на побег, и сорвалась, что говорится, как в жопу укушенная.

-Эй-эй-эй, ты куда? – крикнул ей в след Рихард, который был уже изрядно пьян, поскольку позади уже было три бутылки пива.
-Мороженого пойду куплю, - протараторила Паулина, и, шваркнув дверью, ушла.

Минутную тишину прервал Рихард:

-Наркоман что ли? Какое мороженое в час ночи за городом?
-Да фиг с ним. Захочет – найдёт, ты ж его знаешь, - ответил Шнайдер.
-А вдруг его… Её изнасилуют? И что тогда?
-Рихард, ты тоже наркоман? – С насмешкой поинтересовался Шнайдер, - ты переживаешь, что кто-то это сделает вместо тебя?
-А сейчас – спать, - прервал дружеские дебаты Тилль.
-И… И то верно.

Мужчины, собрав пустые бутылки, уже практически дошли до своих комнат, когда солист крикнут им в след:

-И советую продумать пламенную речь на тот случай, если придётся всё объяснять его жене!

***

Вечер проходил почти мирно.
Уже стемнело.
Флаке с Оливером по-прежнему отсутствовали, что говорило о том, что сегодня они уже вряд ли вернутся.
Шальную задницу с именем Пауль уже второй час где-то носило «за мороженым». Поначалу Тилля даже терзала совесть (а всё Рихард со своим изнасилованием!), но поняв, что уже не в состоянии сопротивляться усталости, он забил на происходящее, и отрубился мгновенно, как младенец, прямо на диване в гостиной.

Ну ладно… Не так уж и мгновенно, раз свет выключить не забыл.

Право, он даже не рассмотрел вариант о том, чтобы перебраться в свою спальню, но хоть и недолгая, но утомительная дорога и алкоголь, в итоге взяли своё.


Дело было-то вовсе не в том, как он уснул, а в том, как его разбудили.

Сначала звучно грохнула входная дверь, от чего Тилль, собственно, и проснулся.
В последнее время он часто страдал бессонницей, а уж про чуткость сна говорить было нечего, - спал наш фронтмен, словно принцесса, - чуть что, - сразу подскакивает, как ошпаренный.

Источник разбудившего мужчину звука тем временем переместился в гостиную, слегка зацепив подставку для зонтиков, клюшек (она же урна бля бычков), и прочей ерунды соответствующих параметров, несколькими секундами позже, растянулся рядом с журнальным столиком.

Повеяло стойким запахом перегара.

Тилль глянул на часы: 04.15

-Бль… Бли-и-ин… - послышалась снизу неразборчивая претензия.

Тилль, успокаиваясь, десять раз вдохнул и выдохнул, и, опустившись на колени, стал помогать бедолаге-Ландерсу принять сидячее положение.
В том, что вернулась именно «блудная дочь» он не сомневался.

-Э-эй, - мужчина слегка похлопал гитаристку по щекам, - ты где и как успел так наклюкаться?
-Наклюкаться? – с вызовом ответила девушка, - кто…

-Тише, - шикнул мужчина.
-Кто? Я? – не меняя тона, но сбавив громкость, переспросила девушка.
-Нет, бабушку твою, Ландерс, я! Где мороженое?
-Какое мороженое? – заваливаясь набок, и, кажется, засыпая, удивлённо спросила Паулина.
-Ты за мороженым уходил, вообще-то.

Паулина громко икнула.

-Мороженое. Та-а-ак. Точно! Подожди, где-то было.

Она начала шарить руками по полу, и по немногочисленным карманам.

Тилль предположил, что это затянется надолго, и зажег ночник.

Это занятие однозначно отнимало у неё очень много сил, и требовало неимоверной концентрации.

Будь бы здесь Рихард, он бы давным-давно нудил без умолку о том, что его разбудили, а потом, когда желание спать пропало бы, начал бы терроризировать пьяную даму своим чёрным юмором.

А может, и не только.

В любом случае, хоть здесь удача на их стороне – Круспе, в силу отсутствия Флакона с Оливером, решил тоже перебраться на второй этаж.

Окей, одной проблемой меньше.